Начнём пожалуй с такой интересной статьи, как "Человек без зрительной коры способен связать звук и зрительный стимул". Кратко суть в том, что мозг показывает чудеса гибкости в вопросах, связанных с зрением.
Именно экстрагеникулярный зрительный путь сохранился у необычного пациента, с которым работали голландские и швейцарские учёные, исследовавшие феномен слепозрения. Мужчина 56 лет полностью потерял затылочную кору в обоих полушариях из-за двух инсультов, произошедших с интервалом в 6 недель. Это хорошо видно на снимках МРТ (рис. 4).
Поскольку у испытуемого не было затылочной коры, у него не было и первичной зрительной коры. А значит, был нарушен и ретино-геникуло-стриарный зрительный путь. Проверка зрения подтверждала это: он не мог описать ни форму, ни цвет, ни размер предметов, которые ему показывали, ни направление их движения. Зато он каким-то образом различал лица людей и мог самостоятельно передвигаться, не трогая предметы.
Так для чего же было «испытывать» анонимного пациента, если феномен ложной слепоты давно не новость? А дело вот в чём. После некоторых экспериментов на животных (см. M. Jay, D. Sparks, 1984. Auditory receptive fields in primate superior colliculus shift with changes in eye position) возникло предположение, что формирование ассоциаций между звуковыми и зрительными стимулами может происходить и без участия ретино-геникуло-стриарного зрительного пути. Иными словами, не обязательно сознательно воспринимать зрительный образ предмета, чтобы проассоциировать его со звуковым сигналом. Судя по всему, стимулы от глаз и ушей впервые встречаются не в ассоциативных областях коры, а в четверохолмии (см. M. Meredith, B. Stein, 1986. Visual, auditory, and somatosensory convergence on cells in superior colliculus results in multisensory integration). То есть в некоторых случаях ассоциативного обучения можно и вовсе обойтись без неокортекса, а это новость.
Впрочем, до недавних пор эксперименты по обучению слепозрячих связывать зрительный стимул со звуковым велись только на животных, а как c этим обстоят дела у человека — никто не знал. И вот появился доброволец, у которого первичной зрительной коры нет, но есть верхние бугорки четверохолмия. Осталось только выработать у него ассоциацию конкретного звука, который испытуемый заведомо слышит, с конкретным предметом, который он сознательно воспринять не может.
Делали это следующим образом (рис. 5). Испытуемого сажали в 25 см от серого экрана, в центре которого в течение секунды присутствовал красный кружок. На протяжении той же самой секунды человек слышал через наушники звук частотой 500 Герц. При этом громкость звука равномерно увеличивалась от 35 децибел (фоновый уровень шума в комнате) до 80 децибел (громкость мощного пылесоса). Такой эксперимент повторяли 270 раз (ещё говорят «провели 270 предъявлений»). В 2/3 случаев в середине секунды громкость звука резко увеличивалась (до 80 децибел) на 10 миллисекунд, а потом возвращалась к своему значению до резкого скачка и продолжала плавно нарастать. Задача испытуемого заключалась в том, чтобы предугадать резкий скачок громкости — то есть как можно быстрее нажать на кнопку, если ему казалось, что громкость вот-вот подскочит до максимума.
Сделать это, руководствуясь только слуховой информацией, было невозможно. Подсказка крылась в размерах красного кружка на экране. Он на протяжении той же самой секунды мог либо увеличиться, либо уменьшиться. Уменьшение происходило в 2 раза чаще, чем увеличение. Кроме того, в момент резкого скачка громкости кружок на 10 миллисекунд становился максимального размера, а затем, как и звук, возвращался к своей величине «до встряски». Таким образом, у испытуемого должна была возникнуть ассоциация: раз круг уменьшается, громкость, скорее всего, скоро резко прибавится. Формирование этой причинно-следственной связи в мозге испытуемого отразилось бы на скорости его реакции. Так и произошло. Раз за разом «видя» уменьшение круга (подсказку), человек при аналогичном предъявлении постепенно быстрее и быстрее нажимал на кнопку. Если же пациент «видел» увеличение круга (отсутствие подсказки), он не торопился подавать сигнал. В таких случаях время его реакции тоже снижалось от предъявления к предъявлению (не хотелось дожидаться скачка громкости), но не так сильно.
======================================================
То есть мозг всё-таки имеет какие-то компенсаторные механизмы, и они вполне себе материальные и поддаются изучению.
